Россия и Китай переводят идею сопряжения проектов ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути в практическую плоскость. В Пекине впервые собралась двусторонняя рабочая группа, которая расставила приоритеты сотрудничества. Об этом подробнее рассказал замглавы Минэкономразвития России Станислав Воскресенский.

— Станислав Сергеевич, впервые российско-китайская сторона встретились в среду в рамках рабочих групп по сотрудничеству ЕврАзЭС и экономического пояса и Шелкового пути. Это действительно для Китая некая идея фикс. Об этом говорят постоянно, но очень интересно, каких результатов удалось добиться и какое участие предполагается российское, какие договоренности уже достигнуты. Может быть, какие-то острые вопросы вы не смогли согласовать. О чем сейчас идет речь?

— Смотрите, 8 мая лидеры наших стран Владимир Путин и Си Дзиньпин подписали совместное заявление о сопряжении строительства Евразийского союза и экономического пояса Шелкового пути, а уже в июне на Петербургском форуме на его полях состоялась межправительственная комиссия по инвестиционному сотрудничеству с Китаем. Ее с российской стороны возглавляет первый вице-премьер Игорь Шувалов, а с китайской стороны вице-премьер Джан Гао Ли. Одной из договоренностей этой комиссии, а там их было много, у нас теперь в работе 58 проектов, договорились о конкретных вещах, одной из договоренностей было это политическое заявление о том, что пора переводить в практическую плоскость. И для этого на площадке МИДов наших стран, МИДа России и МИДа Китая была учреждена специальная рабочая группа. Сегодня состоялось её первое заседание. Собственно говоря, планировали мы ждать сегодня исключительно скорее такие рабочие моменты по механизмам нашего взаимодействия, речь идет о том, что это, в который включена и Россия и другие наши партнеры по Евразийскому Союзу, кроме того, была договоренность, что мы активно вместе с Китаем будем привлекать площадку ШОС для выработки договорённостей. Так вот, несмотря на то, что планировалось нами и китайской стороной достаточно техническая встреча, мы сегодня обсудили и чем, собственно говоря, должны быть наполнены для наших стран этот самый проект сопряжения. Если позволите я об этом могу коротко рассказать.

— Да, но вот очень интересны перспективы реализации именно российской части, какое мы участие можем в этом принять, какие дивиденды, может какие риски от этого?

— Сегодня мы говорили о следующем. Кажется, что сейчас сотрудничество нужно сконцентрировать по нескольким крупным направлениям, первое это самые крупные инвестиционные инфраструктурные проекты между Китаем, Россией и другими партнёрами по Евразийскому Союзу. Во-первых часть проектов уже известна, это Москва – Казань высокоскоростная магистраль. Сегодня, кстати, замминистра иностранных дел говорил о готовности участия Китая в модернизации БАМА и Транссиба, обсуждалась так же портовая инфраструктура, но это первый очевидный блок такой транспортный инфраструктурный. Второй блок вопросов о которых мы говорили, устранение различного рода барьеров в нашей торговле. Прежде всего, налаживание работ таможенных служб наших государств. Третий блок достаточно важный, речь идет о создании какой либо системы по защите взаимных инвестиций, поощрения капвложений и механизмов решения инвестиционных споров то, чго сейчас инвесторы с обеих сторон говорят нам, что этого не хватает. Кроме того, отдельно могу остановиться на вопросах, что мы должны смотреть в будущее, ведь этот проект, возможно, вообще определит экономическую конфигурацию в этом экономическом пространстве. Мы говорили о фокусах на сотрудничестве в области высоких технологий, речь идет, прежде всего, о медицинских и образовательных услугах, развитие научного потенциала . У России есть чем поделиться, и нам интересен китайский рынок для того чтобы наращивать экспорт именно сектора услуг российской экономики, но и у китайцев сегодня тоже есть технологии, где мы могли бы вместе с ними работать.

— С каким настроением сейчас проходят переговоры в свете черного понедельника, не очень светлого, довольно мрачного вторника, вообще на фоне жутких опасений и паники, на самом деле, связанными и с замедлением экономики Китая, с падением фондовых рынков и так далее. Как-то это окрашено, об этом говорят китайцы, они смотрят обычно на десятилетия столетия вперед?

— Никто глаза не закрывает на происходящее, Действительно то, что мы обсуждаем, это вопросы такой стратегии, и конечно мы должны учитывать реалии сегодняшнего дня, то что сегодня происходит в Китае более –менее очевидно, происходит коррекция финансового рынка, Китай проводит масштабные реформы, их лидер Си Дзиньпин где-то с 2013 года эту программу реализует, либерализуются правила на разных рынках, в том числе финансового рынка. В результате такой либерализации подтянулись серьёзные деньги на китайский фондовый рынок, прежде всего, за счет внутренних инвестиций. Сегодня происходит коррекция, поскольку давно эксперты говорили о том, что многие китайские компании перенацелены, и рано или поздно пузырь должен был сдуваться. Вот именно сегодня это и происходит. В ходе саммита в Уфе наш президент Владимир Путин говорил о том, что это откровенно обсуждалось с Си Цзиньпином. Здесь у России и Китая общие оценки происходящего на китайском рынке, и действительно, данные по китайской экономики могут быть не таким оптимистичными как планировалось, но, по-прежнему, это уже первая экономика в мире по данным МВФ по паритету покупательной способности, и те темпы роста которые есть, все равно очень высокий темп роста для такого размера экономики. То, что она замедляется — неприятно, мы чувствуем на рынке энергоносителей, на фондовых мировых рынках, но это по-прежнему перспективный рынок, точно так же как и весь Азиатско-Тихоокеанский регион.

— Если вернуться к самому проекту экономический пояс Шелкового пути, есть уже дорожная карта, я понимаю, что пока вы только на пути к этому, но все-таки понятно уже, какая будет структура инвестиций, источники финансирования, это настолько масштабный проект, как минимум века?

— Вот сегодня министр иностранных Китая говорил, что экономический пояс Шелкового пути это генеральный стратегический план внешнеэкономической политики Китая. Действительно масштабный проект, есть концепция, она опубликована, но сегодня как раз и происходит наполнение ее конкретикой и институтами. Напомню о каких институтах идет речь. Первое, китайцами создан фонд Шелкового пути с капиталом около 40 миллиардов долларов, планируется, что этот фонд будет вкладывать деньги в инфраструктуру проекта на территории Евразии. Кстати говоря, ожидаются переговоры с фондом Шелкового пути на приближающемся Восточном экономическом форуме, куда приедет представительная китайская делегация. Кроме того создается Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Вы помните наверно, что Россия, президент принял решение об участии России в этом банке. Все параметры нашего участия объявлены, сейчас надо дождаться назначения руководителя этого банка, опять-таки, этот банк, я бы его для наших телезрителей сравнил скорее с Европейским банком реконструкции и развития. Подход будет примерно такой, речь будет идти и об участии в капитале и заемных деньгах, но в основном, в инфраструктурных проектах, сопряженных с поделенной концепцией общего развития этого банка. Поэтому эти институты создаются, они наполняются, сейчас дело уже за конкретными проектами и наполнением договоренностей, я вам о нем только что рассказал. Вот на чем нам кажется с китайской стороной надо сосредоточиться. Я не упомянул энергетику. Как само собой разумеющееся. Вы знаете, что отдельно идут переговоры с «Газпромом» с «Роснефтью» с другими нашими энергетическими компаниями, но это отдельный большой трек, мы тоже это сегодня коротко затронули.

— В начале сентября, встреча наших лидеров, во-вторых, состоится экономический форум, где ожидается подписание довольно масштабного пакета документов, в том числе, так же будут газовые проекты обсуждаться. Как вам кажется, насколько эти проекты, наше энергетическое сотрудничество, стратегическое, а не конъюнктурное, как многие говорили в свое время, насколько они перспективны с точки зрения стратегии?

— Мы слышим доводы, что Россия разворачивается на Восток в связи с ситуацией с Западом. Наверно это совпало со временем, но, безусловно, то, что сейчас происходит, надо было раньше начать, но речь идет о том, что мы диверсифицируем свои поставки на различные рынки, и мы хотим укреплять отношения, прежде всего экономические, продвигать интересы наших компаний, наших налогоплательщиков на тех рынках, которые растут, а сегодня это безусловно Азиатско-Тихоокеанский регион. За ним будущее, и не надо сосредотачиваться только на Китае, посмотрите на Индонезию, которая растет темпами около 5% в год, экономика 250 миллионов, человек с быстро растущим средним классом, Вьетнам, кстати символично, что первая зона свободной торговли была именно со страной из Азиатско-Тихоокеанского региона. Я имею в виду в конце мая подписан договор о зоне свободной торговли между Евразийским Союзом и Вьетнамом. У Южной Кореи высокие темпы роста, вообще весь Азиатско-Тихоокеанский регион. Поэтому, то что происходит, это абсолютный прагматизм, делается в интересах задач нашей внутренней экономической политики. Она у нас одна, это диверсификация нашей экономики и делание ее гораздо более устойчивой. Потому что сегодня мы видим по той волатильности энергоносителей, которая моментально сказывается на ситуации в экономике, конечно неприемлемо.